Три мышонка, три друга из Подлавочки, Чуланса и Заплетени, отправились в путешествие. Шли они горными дорогами, мерзли на перевалах, ранили шкурки о колючие кусты да острые ветки. Оголодали вконец, думали – умрут от голода. Да вдруг, на счастье, попался им фермерский дом.
Залезли три мышонка в подпол, поели зёрен, устроились ночевать. А когда они спали, свернувшись тёплым клубком, пришёл хозяйский кот.
Он мигом сообразил, на кого свалить убыток, да давай грызть окорок. Разбил кувшин со сливками, а когда на шум прибежала фермерская жена, показал ей уснувших на мешке с зерном мышей.
Фермерша рассердилась, схватила острый нож и погналась за мышами.
Но три мышонка, три друга из Подлавочки, Чуланса и Заплетни, вывернулись, спрятались в щелях и не дались на расправу.
Скоро фермерша устала ждать, оставила кота сторожить мышей да беречь погреб, а сама ушла. Кот ходил важный, доедал колбасу, лакал сливки, да шкуру намывал.
Тут три мышонка его и поймали: свалили на клеветника старую корзинку, привязали крышку веревочкой, да выкинули в ручей. А потом устроили пир горой и стали погреб обживать.
Скоро в фермерском доме процветало три мышиных семейства – Нью-Подлавочка, Новый Чуланс и Зазаплетня, а фермерская жена лишь вздыхала, но кошек заводить не рисковала…

Эйрел Александр прочел текст до конца, внимательно рассмотрел яркие стерео-иллюстрации и щелкнул курсором. Однако следующая страница не открылась.
— А что было дальше? – спросил Э.А. у дяди Айвена.
Тот отвлекся от оживленного, но безмолвного диалога по комму, откашлялся и глубокомысленно заметил:
— Ну, история о многом умалчивает…
После чего продолжил быстро щелкать по виртуальной клавиатуре.
Э.А. вздохнул. Он вообще не понимал, зачем им с Элен Наталией доверяют дядю Айвена – тот отличался крайней трудновоспитуемостью. Подождав некоторое время и убедившись, что оставленный за няньку Форпатрил на него не реагирует, Э.А. забрался к дядюшке на колени.
— Чего тебе? – строго спросил Айвен.
— Мне скучно, — не менее строго ответил Эйрел. – Мама с Элен отправились с леди Элис выбирать платья на Зимнепраздник, у папы срочное совещание, у Ника экзамены…
— А остальные? Как насчет заловить дядю Марка? Или тетю Карин, та вообще обожает сидеть с ребятней. В кои-то веки все собрались – пользуйся моментом!
— Марк и Карин заперлись у себя, — шмыгнул Э.А. – Я пытался открыть дверь, но Пим меня поймал и отобрал универсальный ключ. И чего они всё время запираются?
— О, — на секунду глаза Айвена вспыхнули озорным огоньком. Однако тут же он смутился: — Тогда почему бы тебе не пообщаться с дедушкой и бабушкой?
— С графом Эйрелом? Во-первых, он тоже отдыхает после перелёта, его велели не беспокоить. А во-вторых… — Э.А. поерзал и продолжил конспиративным шепотом: — Я его боюсь.
— Как я тебя понимаю, — кивнул Айвен.
В разговоре образовалась пауза – сначала драматическая и объединяющая, потом унылая и пустая. В итоге Форпатрил сделал попытку вернуться к комму, которую Э.А. вовремя пресек:
— Так что было дальше?
— А?
— Неужели кот действительно утонул в ручье? А фермерша? Почему она терпела мышей? А может, она их в конце концов отравила?
Догадавшийся, что пути отступления отрезаны, дядя Айвен потребовал и получил иллюстрированный первоисточник. Изучив его, он издал глубокомысленное «Гмм».
— А кто такая Люсиль? – продолжил любопытничать младший Форкосиган.
— Лю… Немедленно верни мне мой комм, — потребовал Айвен. – И вообще, разве ты не знаешь, что личные коммы сотрудников Оперативного Управления защищены от кражи?
— Подумаешь, — фыркнул Э.А. – Дедушка Саймон показывал мне, как ломать такие защиты, еще в прошлом году!
— И все же, — Айвен наконец-то отобрал свое имущество, — За год многое изменилось. Вдруг краденый комм плюнет на тебя кислотой? И вообще, разве тебе нечем заняться?
— Нечем, — вздохнул Эйрел Александр. – Пока нечем. Может, — спросил он с нарочитой ленцой. – Покатаемся на флайере?
— Думаешь? Даже не знаю… Твоя мама в восторге не будет…
— Ведь ты умеешь водить флайер? – усилил напор Э.А. – Конечно, не так хорошо, как папа…
Форпатрил презрительно фыркнул. Уже хорошо! Убедившись, что противник потерял бдительность, Форкосиган развил наступление по всем фронтам:
— Давай просто посидим в флайере, а ты покажешь мне, на какие кнопки нельзя нажимать, — невинно предложил мальчик. Айвен почти согласился, но в этот момент, как на грех, снова пришло сообщение от Люсиль.
— Это полковник Люсиль, — храбро солгал дядюшка, — Предлагает встретиться, пока ее муж… э-э… в общем, или сейчас, или никогда. Я пошел.
— А как же флайер?
— Видишь ли, Эйрел...
— Александр. А лучше – Саша. Или, может быть, Алекс? Или…
— Ты задаешь слишком много вопросов, — с сожалением покачал головой Айвен. И тут его посетила некая мысль. – Вернее, ты задаешь их не тому парню. Знаешь, что тебе надо сделать?
— Что?
— Ты ведь уже решил, кем хочешь стать, когда вырастешь?
— Еще не уверен, — честно признался Э.А. – Может быть, космическим адмиралом, как граф дедушка. Хотя на самом деле я хочу выучиться играть на скрипке, открывать новые планеты, как бабушка, и попробовать основать новый олигархический комаррский клан.
— Не останавливайся, — откашлявшись (или проглотив смех? с этими взрослыми все так сложно!), похлопал Айвен племянника по плечу. – Главное, не останавливайся в своих желаниях. Но в любом случае, нельзя терять времени, надо срочно начинать упражняться. Почему бы тебе, ради тренировки для будущей профессии… вернее, сразу для всех будущих профессий, не исключая музыкальную, не потренироваться в сборе полезной информации? Попробуй разузнать, вдруг у этой сказки про мышат все-таки есть продолжение? Если сумеешь, — перебил возможные вопросы мальчика Форпатрил, — с меня получасовая прогулка на флайере.
— И дашь порулить?
— Ага, — кивнул Айвен.
— Слово фора?
В ответ дядюшка лихо улыбнулся, помахал на прощание и исчез.
— Что ж, — мальчик пролистнул ридер со сказками. – Поездка на флайере того стоит.
*
— Три мышонка? – переспросил Пим, с которого Эйрел Александр начал «расследование». – Помню эту сказку с детства!
— Неужели фермерша и вправду терпела мышей? – мальчик нажал кнопку диктофона, фиксируя показания подозреваемого. А может, и не подозреваемого, а случайного свидетеля, но дедушка Лорд Аудитор Фортиц всегда говорил, что лишняя возможность перепроверить данные – это хорошо. А дедушка Саймон добавлял, что подозревать надо всех, и папа всегда с ним соглашался…
— Терпела? Что ты называешь – «терпела»? Она отчекрыжила мышатам хвосты, а самих грызунов выбросила на помойку, где они чуть не сдохли! Кровохлебка и овечья потрава выжгли мышатам глаза, и они пошли скитаться по миру, слепые и бесхвостые!
— Полно рассказывать всякие страсти, — вступилась матушка Кости. Разговор проходил на кухне, где царствовали упоительные ароматы. – Хвосты у них отросли, и зрение вернулось, ведь они правильно питались… Хочешь черничного пирога, Алекс?
— Я не Алекс, — строго поправил Э.А., — И я не понял, как у мышат произошла регенерация? Использовали геностимулирующую сыворотку, или специальные имплантаты?
— Слепые мышата кушали гречневые хлопья, клонированную говядину, минимум жиров, каждое утро пили витаминный коктейль… Тогда, может быть, пирожки с креветками, Эйрел?
— Я не Эйрел, — поправило недоопределившееся дитя, — Зовите меня ЭйА. Ладно, уговорили на пирожки…
*
— Какие регенеративные технологии использовались мышами? – переспросила Марсия. – Я верно тебя расслышала – не бетанцами, не цетагандийцами, и даже не эскобарцами, а мышами?
ЭйА, наконец-то выловив занятую тетушку, протараторил исходный текст и свои вопросы к нему.
— ЭйА, — улыбнулась Марсия. Эйрелу Александру очень нравилась улыбка второй из тетушек Куделок: она очень походила на ухмылку плотоядного гигантского ящера из палеонтологического музея. Тогда, в глубоком детстве, два года назад, ящер поразил воображение младшего Форкосигана до глубины души, он несколько недель болел идеей вернуться на Землю, раскапывать динозавров. Когда же выяснил, что всё интересное выкопано до него, задумал стать космическим дальнобойщиком и раскапывать интересности на других планетах.
— ЭйА, — повторила Марсия. – Я не буду тебя спрашивать, как тебе пришла в голову мысль, что мое время можно тратить на подобные пустяки…
— Не спрашивай, — согласился мальчик.
— Поэтому просто тебе скажу – у мышей подобных технологий не было.
— И что? – впрочем, делать выводы ЭйА уже научился. Но напрашивающийся итог ему не понравился. – Они так и скитались, слепые и бесхвостые? И им никто не помог?
— Это Барраяр, детка, — ответила Марсия. На этот раз ее ухмылка больше напоминала акулью. – Слабым здесь не место. Погоди, ты что, плачешь?
— Нет, — соврал Эйрел Александр. И в самом деле! Он не слабак, просто представил, каково это – брести по стылым камням, исцарапанному, нести отрубленный хвост, искать дорогу наощупь…
— Я хотела сказать, что это же барраярская сказка! Да, у мышат всяких там стимуляторов-регенераторов не было, но зато… зато… Они были мутантами!
— Правда?
— Правда, — заявила Марсия. Даже через комм чувствовалась ее убежденность. – Поэтому хвосты у них регенерировали сами по себе. И глаза тоже.
— А ты мне не врешь?
— Я? Да никогда. В барраярских сказках такие вот регенерирующие мутанты встречаются на каждом шагу. Помнишь сказку про мутанта, похитившего графскую дочь, который вообще свое сердце держал на заколдованном острове?
— Я помню сказку про Ифана – не нашего Айвена, а какого-то другого Ифана-дурачка, который боролся с мутантной змеей, у которой отрастали две головы взамен каждой срубленной. И про мутанта с луковой головой, и про мутанта, у которого увеличивался нос каждый раз, когда тот соврёт…
— Вот именно! Так что не волнуйся, хвосты у мышат сами регенерировали, зрение со временем восстановилось, и стали они жить в фермерском доме, воровать еду…
— Значит, хозяйка их все-таки терпела? – уточнил для порядка ЭйА. – А вот леди Элис мне сказала, что ни одна нормальная женщина не потерпит, чтобы в ее доме хозяйничали мыши…
— Она совершенно права, — признала авторитет леди Форпатрил Марсия. Заметила логическую ловушку, в которой оказалась и попыталась исправиться: — Вернее, гмм… Открою тебе тайну. Фермерша терпела мышей в доме, потому как сама… гмм…
— Была мутантом? – подсказал Эйрел Александр.
— Об этом не принято говорить, — Марсия снова улыбнулась, на этот раз поощрительно. – Но, знаешь, ты можешь узнать массу подробностей быта барраярских фермеров, если поговоришь с Дувом Галени!
— Тетя Делия отказалась дать мне его служебный номер, — вздохнул ЭйА.
— Не сдавайся, парень! Знаешь что, запиши все – только действительно все! – свои вопросы и попроси Делию саму на них ответить. Что-то мне подсказывает, что подобный стимул мигом поможет ей вспомнить номер мужа…
*
— Итак, посчитаем вопросы. Неужели фермерша терпела мышей? Какая у нее была мутация? Почему она больше не заводила кошек? А почему не взяла в дом рогатую ящерицу? Как трем мышатам удалось поднять корзинку с котом? Почему кот не вернулся домой, неужели он утонул? Кто ест больше – мышонок или масличный жук? Сколько мышей может прокормить один колбасный цех, при условии, что там поставлено новое оборудование, и говядина клонируется со скоростью пять фунтов в день? — Дув Галени пробежался до конца пятистраничного списка, закашлялся и почесал в затылке. – Делия, ты не могла бы… А где она?
— Она ушла к маме, — ответил ЭйА. Поерзал, пожирая внимательным взглядом СБшника. – Тетя Делия сказала, что вы все-все-все ответы знаете, и мама с ней согласилась.
— Я знаю? Наверное, я действительно что-то знаю… — Дув снова пролистал список. – Однако уверен, твой папа знает больше…
— Он уехал по делам, — с тяжким вздохом признал Эйрел Александр. – Вчера мы с ним прогнали восемь сценариев, как три мышонка могли загнать в угол и пленить одного кота.
— Неужели?
— Ага! – Мальчик включил комм, показывая итоги вчерашних баталий. Галени прищурился, рассматривая хаотичные движения голограмм стимулятора. – Ночью я придумал девятый способ, если у мышат были с собой бронескафы с титановыми резаками. Или хотя бы один реактивный ранец, чтоб летать… Только я не придумал еще, как им правильно управлять полётом.
— Существуют ли кибервирусы, позволяющие передать сформированный навык от представителя одного биологического вида, например, человека, представителю другого биологического вида, например, мыши; и достаточно ли эти навыки, чтобы управлять легким воздушным транспортом. Вопросы двести девяносто два и двести девяносто три из списка. Я помню.
— Ага. – Форкосиган уставился на Галени с робкой надеждой.
— Знаешь, что я тебе скажу, ЭйА, — тщательно подбирая слова, ответил СБшник. – Нельзя все истории, тем более сказочные, принимать за чистую монету. Понимаешь, сказка… И вообще фольклор… Это метафоры. Информация, так сказать, в обобщенном и символическом виде. Понимаешь?
Эйрел Александр нахмурился, соображая, врет ли дядя Дув оттого, что некоторые вопросы опасно приблизились к тайным секретам Барраярской Империи, или просто по привычке.
— Сказка про трех мышат… Понимаешь, ЭйА, это просто сказка. Три друга отправились в путешествие… Вообще-то, похоже, что здесь в символическом виде обыгрывается путешествие первопроходцев и открытие Барраяра.
Мальчик насторожился. А вот эту версию он не обдумывал. Интересно…
— Новооткрытый Бурый Яр встретил их неприветливо, даже, можно сказать, неласково.
— Как фермерша, попытавшаяся отрубить мышатам хвосты?
— Что-то вроде того, — согласился Дув. – Первопроходцев встретили тяжелые испытания. А потом, когда вы вроде как справились и даже вернулись к цивилизации…гмм…
— Появился кот, — подсказал ЭйА.
— То есть – попытка цетагандийцев аннексировать планету, — нашелся Галени.
— Но мы прогнали цетов, накидали люлей всяким там жлобам, которые пустили цетов за взятки. И завоевали Зергияр! – подпрыгнул, обрадовавшись, младший Форкосиган.
— Вот-вот. Видишь, как всё просто.
— Погодите, дядя Дув. Вы не всё рассказали! А кто были те храбрые мышата? Император Дорка Справедливый? Или прадедушка Петер? Или принц Ксав? А как же тогда император Эзар, он ведь тоже герой цетагандийской войны? А как же тогда…
Для пятилетнего мальчика Эйрел Александр обладал поистине громадными знаниями о героях цетагандийско-барраярской войны. После десятого имени, с перечислением заслуг, наград и титулов, Галени забыл о гордости и сбежал, прикрываясь вызовом в штаб-квартиру Службы Безопасности, как щитом.
*
Возбужденный, воодушевленный новыми перспективами Эйрел Александр прискакал в библиотеку.
Там у окна сидела бабушка, графиня Корделия. Она поощрительно улыбнулась внуку и предложила рассказать, чему он так радуется.
К версии Дува Галени Корделия отнеслась скептически.
— Не знаю, не знаю… Конечно, некоторый символизм в сказке чувствуется… Однако я бы не называла мышат образцом маскулинности, хотя этот архетип предполагает и тягу к путешествиям, и открытое противостояние возможному агрессору… И некоторую вороватость, которая здесь, на Барраяре, отчего-то считается признаком великого ума и умения устроиться в жизни. Но на мой взгляд, эта сказка вовсе не про первооткрывателей.
— А про что же? – удивился внук.
– Видишь ли, — пояснила Корделия. — Для развитых планет характерно совершенно другое отношение к жизни. Там увечье или мутация – вовсе не приговор, наоборот, стимул к тому, чтобы найти особенное место в мире. Здесь же, на Барраяре, на первый взгляд прав тот, кто сильнее. Как тот кот, который считает себя непобедимым, а потому может совершать подлости. На самом деле гораздо более значимы дружба, привязанность, взаимовыручка. А сколько у тебя хвостов, есть ли зрение, и вообще, мышонок ты или человек, это, на самом деле, такие мелочи…
После некоторого раздумья ЭйА признал правоту бабушки.
— А еще… ты можешь сказать?
— Что, дорогой?
— Мне никто не смог объяснить, только краснели и советовали спрашивать тебя или маму. Как три мышонка сумели обзавестись семьями? Кто из них был девочкой? И как они поделились на троих?
— Гмм… Эйрел Александр, видимо, пришла пора рассказать тебе о некоторых важных для каждого бетанца… вернее, барраярца, вещах. На Колонии Бета дети твоего возраста уже знают о таких вопросах, но эти дикие, отсталые барраярцы, как всегда… Но я отвлеклась. Итак, Да будет тебе известно, что размножение – это свойство любой живой материи. Оно может осуществляться разнообразными способами…
*
— Форпатрил слушает, — коротко ответил Айвен на входящий звонок.
На экране появилось лицо кузена-Лорда Аудитора. На лице явно читалась угроза и обещание переломать кому-нибудь ноги.
Угрозу Айвен привычно проигнорировал, а обещание не принял на собственный счет.
— Что, по-твоему, ты сделал?
— А что именно? – привычно не понял Айвен.
— Сегодня я, наконец, сумел докопаться до истины и узнал, с чего это моему сыну приспичило мучить всех дурацкой детской сказочкой. Оказывается, всему виной ты! Ты его надоумил!
— Я? Я всего лишь заключил небольшое соглашение.
Майлз прошипел нечто угрожающее, но Айвен твердо намеревался сегодня повальсировать на минном поле:
— Мы договорились, что если он узнает все – действительно все, — подробности истории трех мышат-путешественников, я покатаю его на флайере. Даже дам порулить…
У лорда Аудитора чуть не случился сердечный приступ.
— Ты не посмеешь подвергать моего сына такой угрозе!
— Я дал слово фора, — скромно потупился Айвен. – Но почему-то уверен, что при ближайшем рассмотрении выяснится, что мальчик нашел не все ответы на умолчания, которыми столь богата эта загадочная история.
Майлз попробовал идею на вкус, и она ему не понравилась.
— Думаешь, выиграл? Думаешь, что…
— Ну прости, прости… Я просто не умею общаться с детьми, вот и ляпнул первое, что пришло в голову! Думаю, за пару месяцев Эйрелу Александру сказка про трех мышат прискучит, а потом, так и быть, мы покатаемся на флайере – я даже позволю тебе лично запрограммировать автопилот, чтобы ты был уверен в безопасности полета. Договорились?
— Пять месяцев. Не смей появляться в моем доме, не вздумай науськивать Эйрела Александра на еще какие-нибудь изыскания, и вообще!.. Чертов Айвен! Не смей появляться в моем доме ближайшие три месяца!
Выключив комм, Айвен Форпатрил довольно улыбнулся. Похоже, братец-Аудитор действительно рассержен и в обозримом будущем не будет донимать его, Айвена, просьбами посидеть с ребятней, пока остальные заняты.
Что и требовалось.

Она перестала быть проектом в тот же день, когда перешла во дворец. Эр-Джи-11-Астра получила имя Эрина. Некоторые длинные языки шептались, что император спросил девушку, как она сама называет себя. Впрочем, большинство осведомлённых считали, что прежнее сочетание звуков было слишком немузыкальным и не гармонировало с внешностью девицы. Подходило ли ей новое? Эрина выглядела как далёкие предки цетагандийцев, тот тип, который на Земле называется азиатским (историки могли уточнить — японским). Хрупкое темноволосое создание, обычно тихо сидевшее где-то в углу, точно живая статуэтка. Вот только взгляд был неожиданно пристальным.

Эрина знала, что уступает многим предыдущим образцам. Она была, скорее, эмпатом, а не телепатом, улавливала эмоциональный фон, но не могла чётко воспринимать чужие мысли, кроме очень сильных и ярких. Девушка до сих пор не понимала, почему император принял настолько несовершенную работу. Потому что другого экземпляра могло и не быть? Но ауты терпеливы, он мог ждать, пока учёные не восстановят проект на обломках оставшегося. И, если честно, Эрина не замечала, чтобы её повелитель был особо заинтересован в этой работе. Да, проект курировала Леди-Небожительница Райан Дегтиар, она же, по сути, и преподнесла такой своеобразный подарок своему супругу. Учёные получили достойную награду, но ни разу не чувствовалось, чтобы новости об их дальнейших попытках что-то воссоздать волновали императора.

Ещё меньше она понимала, откуда берётся интерес повелителя лично к ней, к Астре-Эрине. Если её посчитали настолько полезной, чтобы включить в свиту, то почему учат не как агента, а, скорее, как служанку и собеседницу? Первое время девушка всерьёз опасалась, что её превратят в ба, но император не пожелал изменять что-то во внешности "подарка". Ей дозволялось, вернее, вменялось в обязанность присутствовать рядом с повелителем во время церемоний и нередко — во время его вечернего отдыха, иногда он беседовал с ней на разные темы (Эрина надеялась, что когда-нибудь сможет не выглядеть настолько глупой во время этих разговоров). И всё же, когда она попыталась выполнить свои прямые обязанности, от неё отмахнулись.

— Мой повелитель, в Райском Саду у вас есть враг. Тот, кто ненавидит вас как демон.

Лёгкий жест показал, что императору это неинтересно. Эрине оставалось склонить голову и мысленно проклясть себя за самоуверенность. Конечно, повелитель об этом знает. Конечно, его охраняют лучшие из лучших, не чета девчонке-недотелепату. Но стоило вспомнить про врага, и казалось, что лучших не хватит.

*

Настоящее его имя было Сора, но Эрина про себя называла его ба Ярость. Когда они встретились в первый раз, этот поток затаённого гнева едва не сбил девушку с ног. Эрина помнила, как злились её создатели и наставники, когда не могли добиться нужных результатов, какое неудовольствие исходило от посланников Леди-Небожительницы, курировавших проект, но всё это был лёгкий ветерок, а теперь она видела тайфун. И самое жуткое, что именно ба Ярость преподавало ей всякие тонкости, необходимые обитательнице Райского сада. Нет, в свою сторону Эрина не чувствовала ненависти, только равнодушие. Хотя последнее время вдруг начали проскакивать искорки надежды.

— Ты когда-нибудь думала, что значит быть свободной?

Неожиданный вопрос застал девушку врасплох. Очередное испытание — ты должна уметь поддержать разговор.

— Иногда. Я читала стихи о свободной птице в небе, о вольном ветре, о воинах, для которых свобода становилась тяжёлым бременем, — ощутив неудовольствие ба, Эрина смолкла. Последний пример был неудачным.

— Ясно. Итак, ты никогда не мечтала ощутить свободу. Хотя бы попробовать её на вкус.

— Ба Сора, вряд ли можно об этом говорить...

На мгновение в глазах цвета корицы отразилась ярость, и Эрина чуть отшатнулась.

— Ты боишься наказания из-за невинного разговора? Или из-за того, что осмелилась помечтать? Не беспокойся, нас не подслушивают. Хотя нелегко жить вещью, правда?

— Вещью?

— Именно так. Вернее, домашним питомцем, забавным зверьком редкой окраски. Твои способности уникальны, но их никто не собирается использовать.

— Почему вы так решили?

— Ты сама говорила, что учёные следили за тем, как ты тренируешься, а здесь это никого не волнует. Мне, твоей наставнице, толком и не сказали об этих занятиях. Достаточно, чтобы понять твоё место во дворце.

— Я служу Господину-Небожителю!

— Ты его забавляешь. Тебя даже не удостоили превращения в ба — так что ты не слуга. Человек, чей дар мог бы сделать многое, проведёт всю жизнь рабыней-игрушкой. Печально, не правда ли?

"В тебе нет сочувствия ко мне. Есть только твоя всепоглощающая ярость... и надежда. Зачем я тебе нужна?"

— Разве я могу что-то изменить?

— В одиночку — нет. Но я могу помочь тебе уйти. За стенами откроется большой мир. В конце концов, я слышала про телепатов, которые завоевали свободу.

Та, кого некогда звали аут-леди Вио Д'Чилиан, пристально смотрела на девушку. Сейчас способности Эрины должны быть ослаблены, она довольно давно не вспоминала про тирамин. Вернее, наставница позаботилась о том, чтобы лекарство не доходило до телепатки. Время для разговора выбрано правильно.... и Вио была готова сама съесть лежащие в сумке таблетки, лишь бы понять, о чём думает Эрина. Тонкое лицо ещё не успело стать бесстрастной маской, на нём, как в калейдоскопе, отражались сомнения, испуг, надежда, даже злость. Наконец, девушка тряхнула головой.

— Я с вами.

"Получилось!" Терпение — одна из великих добродетелей, Вио умела ждать, но сейчас, когда час был так близок... Глупцы, верно, думают, что она выбрала жизнь из страха перед смертью или ради того, чтобы вернуться в Райский сад. Но существовать в обличье ба не значит жить. Зато оно означает возможность отомстить.

Первое время охрана просто не подпустила бы её к правящей чете. Но всё успокаивается и забывается. И за тобой уже не так следят, и, изловчившись, ты достаёшь оружие. А теперь есть та, кто тебя проводит к ним. Кто будет смотреть на какое-то ба, если рядом есть существо, про чьи способности ходят самые причудливые слухи? Возможно, охрана пропустит сопровождающее вместе с девушкой и не сразу поймёт, откуда раздался первый выстрел. Даст время для второго.

"Я не солгала тебе, девочка. Перепрограммировать шар императрицы и улетель на нём действительно возможно. Теоретически. А если нет... смерть — это тоже свобода". Бывшая аут-леди покосилась на Эрину — не заметила ли телепатка последнюю мысль, но на лице девушки была прежняя сосредоточенность. Кажется, она мечтает о грядущей, такой близкой свободе.

Сейчас Эрина в полной мере понимала, что значит "оседлать тигра". Она не разобралась, какое именно оружие прячет Сора, но чуяла, что ба, не задумываясь, пустит его в ход. Если девушка попытается что-то сделать, её убьют. И возможно, убьют тех, кого она позовёт на помощь. "Оно безумно, оно не остановится." В конце длинного коридора показались бело-алые мундиры охраны покоев, даже отсюда Эрина чувствовала напряжённое недоверие одного из гвардейцев. "Доверься им. Они поймут и справятся. Нет. Они боятся меня, а не его. Разве что..."

Взять чужую тревогу и готовность действовать и, точно сплетая нить, начать связывать его со своим страхом. Пару раз у Эрины такое получалось с учёными, разве что там основой становилось любопытство. "Но если удастся заставить гвардейца увидеть ба моими глазами, он выстрелит раньше, чем Ярость хоть что-то заподозрит". Окружающий мир расплывался, ясными оставались только чувства того, к кому она обращалась. Вот страж повернул голову, переводя взгляд от девушки на её спутника, вот глаза расширились, когда он что-то заметил.

Обмен церемониальными фразами завершился, старший из гвардейцев кивнул, и перед телепаткой и ба Сора плавно раздвинулись ширмы, скрывающие вход в покои императора.

"Нет!" Дикий всплеск ненависти и радости оборвал контакт. "Я опоздала!" Эрина молча кинулась на своего проводника... и через секунду выстрел гвардейца перечеркнул обе фигуры.

*

— Она приказала мне стрелять. Я увидел оружие ба раньше, чем оно его достало, — гвардеец пытался говорить твёрдо, но в голосе проскальзывали нервные нотки. Впрочем, учитывая происшедшее, некоторую нервозность можно было извинить. Покушение на правящую чету, да ещё и непонятные "чужие чувства в голове". Даг Бенин чуть поморщился, представив себе это ощущение. Звучало бредом, но кто знает, на что была способна телепатка. Впрочем, с этим разбираться учёным, создавшим её, а твоё дело — предоставить повелителю отчёт и выяснить, откуда ба раздобыло оружие. Ах да, и ещё церемония.

— Мой господин, ба Сора мертво, — луч нейробластера попал в голову, шансов у мятежного или безумного ба не было. Но такие подробности вряд ли важны Господину-Небожителю, по крайней мере, лёгкий жест свидетельствовал о том, что следует продолжать, не останавливаясь на медицинских тонкостях, — телепат Эрина тяжело ранена и умирает.

— Что именно с ней?

Гем-генерал постарался не выказать удивления после этого вопроса. Император желает знать, что случилось с тем, кто пожертвовал жизнью ради него, благородный жест.

— Ба Сора разрядило в неё свой, — краткая пауза, — игольник, если можно это называть так. Оружие стреляло отравленными стрелами. Сейчас девушка в коме, и врачи считают, что она обречена. Я прошу у вас разрешения на прощальную медитацию в знак уважения, — обычно такого ритуала со стороны высших чинов Службы Безопасности удостаивались только погибшие на своём посту гвардейцы — этим подчёркивалось, что и те, и другие живут, дабы оберегать священную особу императора, но сейчас Даг Бенин считал, что может несколько расширить традицию.

— Для прощальной медитации пока рано, — спокойный, даже бесцветный голос Флетчира Джияджи полностью укладывался в каноны приличий, хотя не слишком соответствовал его обычной манере общения. Как один из входивших в своеобразный внутренний круг Райского сада (и едва ли не единственный гем-лорд в нём), Даг Бенин мог поклясться, что покушение повлияло на императора намного сильнее, чем он пытается показать.

— Вы желаете провести особую церемонию?, — вопрос, который не осмелился произнести гем-генерал, задала Леди-Небожительница. Райан Дегтиар тоже выглядела почти полностью спокойной, как подобает аут-леди. И всё же, стоило задуматься, и перед глазами вставало лицо ба Сора... леди Вио. Когда Эрина прыгнула, злобное торжество успело смениться бесконечным удивлением, как будто на Вио бросилась статуэтка с полки. Для Райан девушка всегда была просто не слишком удачным проектом, а вот теперь этот проект отдал свою жизнь за неё и за Флетчира.

— Нет, я хочу выполнить одно обещание, — от негромкого ответа по спине пробежали мурашки, — Эрина как-то обмолвилась, что ей никто никогда не рассказывал сказок на ночь. Тогда я сказал, что она должна услышать хоть одну, прежед чем станет совсем взрослой девушкой. Я не знаю, было это сделано или нет.

Когда за императором закрылась дверь медицинской палаты, Даг Бенин уже чувствовал себя так, словно мир сходит с ума. Он бы понял, если б Господин-Небожитель распорядился об особо пышной церемонии прощания или даже собственноручно отключил аппаратуру, не затягивая мучения девушки (нет, конечно, в коме нет боли, но вряд ли хоть кто-то желал бы существовать в таком жалком состоянии). Но сказка...

— Это какая-то особая традиция?

— Нет. Возможно, он создаст новую. А может, добьётся того, чего хочет. В любом случае, он знает, что делает, — включившийся белый шар скрыл императрицу, и уже из-за его стенок донеслось: — Будьте здесь. Если ничего не получится, ваше присутствие будет для него важным. Мой супруг никогда не признается, насколько он дорожит теми, кто верен ему, но... если бы у императора могли быть друзья...

Она не закончила фразу, но Даг Бенин угадал "вы были бы одним из них". Жемчужные слова, вот только в слишком нерадостный час. Проследив взглядом за удаляющимся шаром, он приготовился ждать.

*

— Я не знаю, какие сказки тебе нравятся. Эта когда-то любил я сам, но может, ты потом прочтёшь другую, которая больше придётся тебе по душе.

"Верь в это. Верь. Она слышит твои чувства больше, чем слова. А во что можно вложить больше душевной теплоты, чем в сказку?"

— В далёкие времена жили два юноши. Один из них был аут-лордом из императорской семьи, возможным наследником, другой — младший сын гем-лорда, верный спутник и друг принца. Оба они были отважны, оба любили истории про героев больше, чем каллиграфию, один превосходил другого в стихосложении и военном искусстве, но когда дело доходило до фехтования, гем-лорд легко побеждал своего высокопоставленного друга. И всё же они оставались друзьями.

Однажды принц сказал своему приятелю:

— У моего отца много сыновей. Я хочу совершить такое, чтобы император не сомневался, кто самый достойный из наследников. Ты слышал про лес за Яшмовым заливом?

— Тот, над которым не может пролететь флайер, а в нём живут полчища чудовищ и злых духов? Разумеется, слышал, — ответил приятель.

— Я собираюсь отправиться туда и сразиться с чудищами. Ты пойдёшь со мной?

— Да, конечно, — беспечно сказал гем-лорд. И они набили флайер припасами и оружием, и отправились к границе мрачного леса. Чем ближе они подлетали, тем ниже спускался флайер, пока, наконец, не замер на опушке. Чары леса оказались сильнее.

— Знаешь, что я думаю, — сказал принц, видя, что управление его не слушается, — мы не сможем тащить всё, что набрали, на своих плечах. К тому же, если этот лес так легко погубил флайер, он может вывести из строя и другую технику. Бросим здесь бластеры, и возьмём с собой только клинки. Древний клинок — душа воина, злые чары его не возьмут, пока ты сам не струсишь.

Хотя принц многое слышал о силе мрачного леса, в глубине души он не верил в эти рассказы. Теперь, когда он увидел, что браслет на его руке, по которому он рассчитывал, если что, вызвать помощь, тоже померк и висит бесполезной побрякушкой, тревога охватила его сердце. Но приятель лишь фыркнул: — Хорошо. Только держись у меня за спиной, если будет слишком горячо.

И они вошли в лес с клинками в руках, а в сумках у них были лишь припасы и питьё.

— Когда мы победим, то устроим пир на поляне в самом сердце леса, — пошутил гем-лорд. И от его шутки принц почувствовал, как развеялась тревога.

Они сражались, как герои древних легенд. Чудища пытались запугать их, но юноши перешагнули через страх, когда переступили границу леса. Чудища кидались на них толпой, но гем-лорд охранял принца, а тот легко отбивал атаки более трусливых духов, пытавшихся напасть со спины. Не было в лесу врага, который бы мог остановить их. Наконец, они вышли на одну поляну. Враги рассеялись, и принц увидел, что его браслет вновь светится. Чары леса были побеждены.

— Сейчас я вызову флайер, и пусть они встречают нас, как героев, покоривших мрачный лес, — крикнул он. Но его друг молча пошатнулся и упал к ногам принца. Среди чудовищ были хорошие бойцы, и на теле юноши остались глубокие раны. Он до конца берёг принца, а теперь, когда опасность миновала, силы покинули его.

Вызванный флайер отвёз друзей во дворец. Там все считали, что юный принц погиб, а он вернулся героем. Радостью сияли лица родни и придворных, а император во всеуслышание назвал своего бесстрашного сына наследником. Но, к удивлению всех, принц отказался от праздничного пира.

— Пусть будет веселье и играет музыка, но я буду рядом с моим другом.

— За твоим другом ныне придёт Смерть, — ответил император, несколько обиженный тем, что сын предпочитает мёртвого гем-лорда обществу отца и братьев.

— Значит, я буду сидеть рядом с ним. Должен же кто-то читать древнюю книгу над ним. Сегодня весь дворец веселится, и я не хочу никого лишать праздника, но и выразить уважение к покинувшему нас тоже нужно.

Благочестие и верность традициям сына обрадовало императора, и принц получил разрешение проводить своего друга. С собой он взял два древних клинка — те самые, с которыми они прошли через весь мрачный лес, и книгу, унаследованную от предков, такую древнюю, что не каждый аут понимает в точности, что в ней говорится. Оставшись наедине с мёртвым, он зажёг благовония, положил клинки рядом с собой и начал читать.

Когда Смерть вошла в комнату, она изумилась, что юношу из гем-лордов провожает наследник императора. Принц вежливо поклонился ей, и она поклонилась в ответ.

— Ты оказал великую честь и умершему, и мне, — сказала Смерть.

— Может быть, — ответил принц, — Но я прошу вас оставить моего друга живым.

— Просьба аут-лорда из императорского дома — это много, — кивнула Смерть, — Если бы я знала, кто встретит меня здесь, то, быть может, дала бы белую ленту тому, кто просил меня час назад, и отпустила твоего друга к живым. Но увы, чёрная лента была до того, а сейчас черёд белой.

— Значит, я требую, чтобы ты оставила его живым, — вскинул голову принц.

— Даже император не может приказать мне. И достойно ли юноши-наследника вести себя, точно малышу, плачущему над потерянным котёнком. Будущий император должен уметь вести себя и знать, что приличное поведение — одно из сокровищ.

— Те, кто верен тебе, большее сокровище! Я унаследую трон от своего отца, но долго ли буду править, если не будет того, кто прикроет мне спину от врагов?

Смерть коснулась книги, которую принц положил на столик:

— Послушай, неужели ты так плохо читаешь Бусидо, что не понял, в чем высший смысл жизни воина? Он отдал жизнь за своего господина, разве его судьбу уже нельзя назвать счастливой?

— В этой книге очень много говорится, как должен жить он, — принц указал на своего друга, — но очень мало сказано, каким должен быть я, чтобы заслужить такую верность. Поэтому я буду руководствоваться тем, что говорит мне голос моих предков — не бросай тех, кто верен тебе. Оставь его, Смерть. Если хочешь, давай сразимся в го или в стихосложении — сейчас я знаю, что превзойду тебя, хоть ты и несоизмеримо старше меня.

— Что ты, — рассмеялась Смерть, — Я не состязаюсь с мальчишками, возомнившими себя вправе менять устои мироздания, — она щёлкнула пальцами, стены комнаты раздвинулись, и тысяча демонов окружила ложе умершего и сидевшего рядом с ним принца, — Их хватит, чтобы удержать тебя, пока я заберу твоего приятеля, а если ты попытаешься противиться, то они разорвут тебя на клочки. А эти демоны — не чета жалким чудищам и духам из мрачного леса.

— Хорошо, — ответил принц, вскакивая на ноги. Один клинок сверкнул в его правой руке, но меч из левой он выпустил, заставив Смерть ещё раз усмехнуться: — И этот неумеха пытается драться со мной!

Несколько минут юноша отражал атаки демонов, но вот адский клинок ранил принца, так что кровь брызнула на ложе его друга. Наследник императора пошатнулся и жалобно вскрикнул:

— Помоги мне!

Демоны захохотали:

— А, мы так и знали, трон Цетаганды займёт трус!

Но смех замер у них на губах, когда гем-лорд подхватил оставленный ему меч, и встал рядом с принцем. Тревога за своего друга и господина пересилила Смерть, и тысяча демонов теперь не могли ничего поделать.

Ресницы дрогнули. Флетчир Джияджа закусил губу, опасаясь, что увидел только игру теней, но странное ощущение, иногда появлявшееся, когда Эрина была рядом, усилилось.

— Почему... почему вы здесь? Я ведь... не... гем-лорд.

— Райан говорила, что для твоего создания было использовано что-то из их генома, так что тебя можно отнести к гемам, — рука падает на кнопку вызова врачей, но пока они не придут, надо продолжать разговор, держать Эрину на этой стороне. Иногда детские сказки бывают удивительно точными, — А ещё... ты спасла мне жизнь.

— Я не рабыня, — тихо, но яростно произносит девушка, точно обращаясь к кому-то другому, — только раб готов на любое предательство, лишь помани его свободой, — потом тонкое лицо вновь становится спокойным, и на мгновение кажется, что она вот-вот опять потеряет сознание, уйдёт и не вернётся.

— Что ты хотела спросить?, — первая фраза, пришедшая на ум, но узкие тёмные глаза вновь загораются любопытством.

— За что вы так цените меня?

"Ей нельзя лгать. Ложь убьёт её быстрее яда".

— Ты — единственный человек, который знает, что я чувствую. Единственная, для кого не существует предписанных приличиями масок, которые я должен носить.

Он успевает договорить раньше, чем в палате появляются доктора. Только сейчас Флетчир Джияджа позволяет себе почувствовать усталость. Вежливо, но твёрдо отказаться от чего-то там для нервов — то ли снотворного, то ли тонизирующего, и уйти, чтобы не мешать. Даг Бенин молча следует за ним. Но на мгновение заглядывает в палату и отдаёт воинский салют хрупкой девушке. "В конце концов, на нас один и тот же долг — быть друзьями императора".

- Хм. Мне выпал фант, а, значит, мой черед рассказывать страшную сказку. - Марк откашлялся и сделал серьезное лицо. - Поскольку вы уже довольно взрослые дети, то ваш папа не станет возражать, если сказка будет для, э-э, довольно взрослых детей. Очень надеюсь на это. Я слышал эту сказку, когда, э-э, жил некоторое время на Архипелаге Джексонв. На самом деле, не слышал, а смотрел. Это был фильм. Как считаешь, солнышко, Майлз ведь не будет возражать, если я расскажу историю в стиле детектива-нуар?

Марк выразительно подмигнул Карин. Та осторожно кивнула в ответ и приготовилась слушать вместе с племянниками.

***

Громкий крик разрывает черноту ночи. Тут же слышатся три размеренных гулких выстрела, и снова сгущается тишина.

Убийцы неторопливо оставляют дом торговца, который только что оплатил последний счёт. На двери дома виден отпечаток звериной лапы: это - знак банды «Серые волки», которая держит в липком страхе несколько кварталов возле космопорта.

Их трое. Идентичные во всем, похожие друг на друга братья-клоны. Плотного сложения, с мощными кулаками, с тяжелым взглядом немигающих глаз на плоских круглых лицах. Они закутаны в одинаковые длинные плащи, под которыми так удобно прятать автоматическое оружие и броню.

Нечаянные свидетели убийства отводят глаза и спешат по своим делам, со страхом освобождая дорогу трем мрачным фигурам в черном. Братья идут в кабак, чтобы отметить там очередное успешно завершенное дело. И пока они пьют за стойкой грязного притона, не снимая мятых фетровых шляп, стоит немного рассказать о том, кто они такие.

Их зовут Наф, Нуф и Ниф. Они начали свою жизнь в сточной канаве. Из лаборатории по пересадке мозга, где они появились на свет, их вышвырнули, когда выяснилось, что заказчик не намерен оплачивать операцию, и, тем более, содержать три свои копии. Первые годы дались им трудно. Они работали официантами в дешевых забегаловках, приторговывали наркотой и дрались за деньги на уличных аренах. Затем они примкнули к банде «Серые волки». Барон Волк принял их под свою руку и обучил всем тонкостям ремесла.

- Пора подумать о будущем, - изрекает после длинной паузы Наф, который немного толще своих братьев. – Я не намерен дальше пачкать руки, будучи на вторых ролях. Хочу иметь собственный Дом. Вы идете со мной? Или останетесь с Волком, пока смерть не прервет контракт?

- Когда это ты решил, что я буду служить тебе? – ощеривается в нехорошей усмешке Ниф. - Кто тебе сказал, что ты старший из нас? Сам решил?– Ниф стучит кулаком по стойке так, что дребезжит посуда. - Не припомню, чтобы ты был чем-то лучше меня. Может Нуф и пойдет к тебе в контрактные рабы, но не я!

Нуф тут же вздергивает подбородок и орет:

- Вы оба - скотские умники! Вы на свете всех умней, да? Видал я в криокамере такой базар. Стану бароном раньше вас обоих, недотепы! – и Нуф в раздражении бьет об пол стакан с виски.

Наф недобро улыбается, с превосходством поглядывая на возмущенных братьев:
- Ну-ну. Что же, господа, наша Сделка, я вижу, не состоялась. Жаль. Но прежде чем разойтись я предлагаю скинуться, чтобы выкупить у Волка наш контракт. И пусть каждый из нас покажет, чего он стоит на самом деле.

Так разошлись на время пути трех клонов.

Прошло три года.

Наф сделал состояние на торговле нелегальными кристаллами памяти и чипами-имплантатами. Став бароном, он приобрел вкус к роскоши, обзавелся шикарным эскортом из персонала обоих полов, выстроил себе огромный дом, научился с достоинством носить драгоценности. И изрядно прибавил в весе.

Ниф унаследовал от убитого им наркоторговца дело по торговле генно-модифицированной опиумной соломкой. Его дела тоже шли неплохо. Спрос на вещества был традиционно запредельно высок, доходы росли. Конкуренты боялись связываться с Нифом, известным своим бешеным нравом.

Нуф выбрал третий путь. Он открыл сеть клубов под названием «Палки и прутья», где желающие могли практиковать некие особенные развлечения. И когда его бизнес стал приносить прибыль, а клубы вошли в моду, то Нуф, решив не отставать от братьев, тоже объявил себя бароном.

Но Барон Волк, поглядев, как жируют клоны, решил, что они утаили от него часть прибыли, когда работали на него. И что они смошенничали, разорвав с ним Сделку, а потому до сих пор остаются ему должны за прежнее покровительство. И он потребовал долю в бизнесе каждого из братьев.

Наф позеленел от бешенства. Но, хоть от рождения все клоны были одинаковыми, как пули в обойме, из них троих он вырос самым умным. И он серьезно подготовился к войне: не поскупился на финансовых консультантов и нанял собственную армию боевиков. Он предложил братьям свою защиту и покровительство. Но Ниф и Нуф, ослепленные тщеславной гордостью, в один голос ответили, что охраны им хватает, и что они без сторонней помощи как-нибудь обойдутся. Клоны решили, что потеряют лицо, если примут помощь от брата, более успешного в делах. А потеряв лицо, можно и статус главы Дома не удержать.

Банда Волков атаковала братьев в одну и ту же ночь. И их счета были заморожены, а их резиденции атакованы. В доме Нифа были энергетические защитные экраны, его люди какое-то время держали оборону. Но к утру и он, и Нуф стали пленниками барона Волка. Финансы и крепость Нафа устояли. Его юристы оправдали каждый вложенный в них доллар, а личная армия, вооруженная нейробластерами покрошила отряд бандитов в капусту. Отбив атаку, барон Наф приказал нанести ответный удар: его наемники прорвались на территорию Волка, захватили подземный уровень резиденции и взяли в заложники его рабов и детей.

Наступило равновесие. Оба барона изрядно потрепали друг друга, оба понесли потери, и у обоих в руках были заложники. И тогда при посредничестве барона Фелла Наф пошел на переговоры и согласился назначить встречу.

Волк встречает Нафа, сидя на атласной софе возле пылающего камина. Его шелковое серо-серебряное кимоно расшито жемчугом. На пальце сверкает бриллиант в баронском кольце. Три юные волчицы сидят в живописных позах возле него, омывая его руки, подавая еду и питье. За спиной Нафа два громилы-телохранителя, но и он не уступает им в росте. Наф до предела напряжен, он даже не старается показаться беззаботным. На нем традиционный черный костюм, ткань которого словно поглощает свет.

Противники не приветствуют друг друга, оба молчат и ждут, когда можно будет перейти к формальной части Сделки. Предварительные переговоры гласили, что имущество клонов будет поделено поровну между бароном Нафом и бароном Волком.

Люди Фелла приносят изящный столик и кресла. Наф садится за стол и кладет на него свои большие тяжелые руки.

- Ты будешь вымаливать у меня жизни твоих братьев? – прерывает бесконечно длинную паузу Волк.

- Я полагал, что обменяю их на твоих рабынь, - не принимает вызова Наф, - но я тут прикинул и решил, что мне это неинтересно. У меня семь твоих женщин и пятеро их детей. Шесть к одному – невыгодный курс. Я предпочту взять деньгами.

Волк смеется, показывая оскал острых зубов:

- А с тобой непросто иметь дело. Итак, столько ты хочешь?

Они не спеша торгуются и, наконец, сходятся в цене.

Волк, протягивая подписанный чек, наклоняется ближе к Нафу и говорит тихо, но отчетливо:

- На твоих клонов я нашел покупателя. Наш общий знакомый, барон Риоваль, платит за по три тысячи за каждого. И говорит, что они станут звездами его борделя.

У Нафа первый раз за вечер дергается лицо. Он с ненавистью смотрит на Волка.

– Мне не нравится, что кто-то, кроме меня может владеть клонами барона Нафа. Я плачу тебе вдвое против цены Риоваля. – Он протягивает Волку чек на двенадцать тысяч.

Барон Волк снова издевательски смеется. Наф кривится, но они бьют по рукам.

Обоих клонов приводят и ставят на колени перед Нафом. Нуф сильно избит, огромная ссадина темнеет на его щеке. Ниф мертвенно бледен, он дрожит. Великий барон Наф покровительственно кивает своим новым рабам и наклоняется, чтобы разглядеть их потерянные лица.

Нож выскальзывает из рукава Нифа и летит в сердце барона Нафа, легко и точно вонзаясь в грудь по самую рукоятку. Наф падает на пол, не успевая услышать прощальных слов, звучащих над его телом, словно заповедь: «Ты едва не стал самой большой свиньей на Архипелаге».

***

Карин хотела было возмутиться, но дети завороженно смотрели на Марка, а потом в один голос восторженно завопили «Еще! Еще одну, ну пожалуйста!». Марк с гордостью посмотрел на Карин, подмигивая, и всем своим видом призывая сдаться. Карин вздохнула и приняла вызов.
– Теперь моя очередь, и я расскажу барраярскую сказку. Нет, не об осаде Серебряной Луны. И да, как мы вам и обещали, это будет страшная, очень страшная сказка. И ваша мама, возможно, будет сердиться. Да, я помню, что вам уже почти четырнадцать. Тогда не перебивайте меня и слушайте.
Карин не видела, как из-за двери выглядывают мордашки Элизабет и Таури, а ее собственный семилетний сын раскачивается рядом с ними на игрушечном пони.

***

Ужасная страшная гроза полыхала всю ночь над грозным графским замком. Нет, не Форкосигана, это был замок совсем другого графа, не важно какого, это же сказка! Буря грохотала и сверкала молниями, а в это время в замке графиня рожала наследника.

К утру она умерла, потому что в те далекие времена женщины иногда умирали при родах. Нет-нет, теперь такого не бывает. А в ту страшную и жуткую ночь у графа должен был родиться старший сын, но родились сразу три сына, причем близнеца.

Они лежали в колыбели, такие маленькие и беззащитные, сироты с самого первого дня своей жизни! Мать графини плакала над ними, сжимая в руках кинжал фор-леди. Почему плакала? Обычай требовал от нее блюсти чистоту крови и умертвить детей, если бы они родились мутантами. А эти дети были мутантами, потому что у каждого младенца было нечто, что делало их кошмарными монстрами. У каждого из сыновей графа были длинные, свернутые в кольца, поросшие редкими волосиками, о, ужас, хвосты!

Мать графини не стала убивать своих внуков, она поубивала всех служанок и повитух, а их тела выбросила окна в пропасть под стенами замка. Да, жестоко, зато надежно и никто не узнает! А сама она поклялась молчать и до самой смерти не выдавать секрета про хвосты.

Граф? Граф был в диком горе, услышав о смерти жены, и целый год или даже больше провел в печали и слезах, не подходя к детям и не рассматривая их внимательно. А бабушка не допускала до детей нянек, сама ухаживала за ними и выкармливала их молоком дикой козы. Конечно, молоко у дикой козы очень вкусное! И дети росли быстро.

А когда они немного подросли, то граф никак не смог выбрать кого-то одного, чтобы сделать своим официальным наследником. Все трое его сыновей были по-своему хороши. Про хвосты граф, понятное дело, не знал, а если бы знал, то очень бы расстроился. Но знал они или не знал, это неважно, потому что когда до совершеннолетия братьев оставался всего лишь месяц, граф внезапно заболел, простудился на охоте, сломал лодыжку и умер в один час, не оставив завещания.

И тогда браться отправились в Форбарр-Султану, на Совет графов, чтобы там один из них был выбран наследником. Все трое хотели стать графами и никак не могли договориться между собой. Могли бы, например, бросить жребий, но видимо не догадались. В конце концов, они рассорились и поругались между собой.

В первый раз они выступили на Совете графов, совсем не подготовившись. Все трое бессвязно и бездоказательно проблеяли о своем вероятно старшинстве и не привели никаких серьезных аргументов. Тогда графы отправили их дело на повторное слушание.

Граф Форволк решил помочь одному из братьев, тем более что у него, то есть у Форволка, была подходящая для замужества дочка, а в те времена для женщины самое лучше занятие было – быть графиней. Теперь тоже? Нет, я протестую. Итак, он стал опекать молодого лорда и однажды ночью увидел тот самый хвост! Нет, не в бане, кто же ночью в бане моется? Случайно увидел. То есть я путаюсь, это не он увидел, а молодой лорд сам ему проговорился, потому что не знал, что хвост – это мутация. И тогда лорд Форволк задумал кое-что, что могло принести ему большую выгоду.

На следующем заседании Совета графов, Форволк вызвался быть свидетелем. И предложил братьям встать рядом и показать всему совету, то место, да-да, откуда у них росли хвосты. Перед самым Советом графов Форволк нашептал каждому, что выберут того, чей хвост длиннее. Братья поверили и выставили напоказ свои задницы, и еще из всей силы выпятили хвосты наружу!

Произошел страшный скандал, братьев выгнали, закидали башмаками и даже сильно побили. А граф Форволк тем временем послал свои войска и завоевал провинцию братьев. Да-да, закона Форлопулоса еще не было, и такие вещи были само собой разумеющимися.

Вот и все, сказке конец. Какая мораль? Мораль простая: не будь простофилей и неучем, изучай законы и не доверяй плохим советам!

– Марк, почему ты так нагло и громко смеялся? – расстроено спросила Карин, когда они уложили племянников и собственное чадо по кроватям. – Твоя сказка куда более страшная и неприличная, чем моя.
– Твоя сказка гораздо круче, дорогая. Я настолько потрясен ею, что готов станцевать и спеть тебе прямо сейчас:
«Нам не страшен серый волк,
Страшный серый волк!»
– Ох, вернутся Майлз с Катрионой, зададут они нам такую трепку за эти сказки! – поежилась Карин.
– Они сейчас на Бете. И кстати, интересно, как «Три поросенка» звучат на бетанский лад?
– Там не может быть трех братьев! Лицензия на третьего ребенка –это что-то запредельное.
– Тогда, – Марк подобрался поближе к Карин и прижал ее к себе, - тогда там действуют муж, жена и …
– И гермафродит! – выпалила Карин, – из сексуальной службы! Который помогает клонам, тьфу, мужу…
– Глупости! – набычился Марк, – муж сам справится! А гермафродит будет полезен, я не спорю, гермафродиты, вообще, очень полезны, – Марк хищно хрюкнул и потащил Карин в постель.
– А на Афоне, – скороговоркой продолжила Карин уже из-под одеяла, – о, там могут быть братья! И на Цетаганде… – но на этом Марк прервал ее творческий порыв самым действенным способом, крепко поцеловав ее в губы.